Лебединое озеро

9.
Эдвард теперь мог часами … Или это длинные минуты одиночества казались ему часами? Эдвард мог подолгу рассматривать фото Натальи, выходящей из душа, которое сделал дрон-коптер наружного наблюдения и которое прислал ему дядя Марк.
Прислал…. В укор!
А чувства и ощущения укоризны или стыда не было.
Была вместо этого какая-то радость раскрепощения души, как тело радуется тому, что с него вдруг сняли стесняющую и сдавливающую его до того - одежду и теперь голое , высвобожденное естество обдувается ласковым прохладным ветерком.
Потому что любовь это ускоренное до крайности приближение себя самого к своей собственной смерти.
Теперь после окончания работы Эдвард выходил из главного подъезда министерства и шел на остановку «электро-развозки Тесла».  Ехать электрокатом до его квартала «картье-маргиналь» было и долго и далеко.
Зато вот его друзья Антон и Наталья наоборот. Они шли к отстойнику индивидуальных транспортных средств,  чтобы встав на доску с колесами, уже через десять минут очутиться подле своего высотного дома в «картье-централь».
-  Эдуард! Эдуардо! Эдди! – окликнул его знакомый голос.
Он обернулся и увидел улыбающихся  Антона Бенеши и Наталью Лерой. Антон крепко и нежно совсем по-семейному, обнимал Наталью за плечи и та льнула к нему, как  шлюпка, принайтованная к борту корабля.
- Пойдем в бар! – сказал Антон, - мы же так и не отметили наш с Натальей переезд, наше новоселье. 

Они сидели на высоких стульях за стойкой. Наталья посредине между Антоном и Эдуардом.
Пили коктейли «Мариенбург-либре».  (спирт «Рояль-либре» + малиновый сироп + «кола либре» )
Выпили уже по паре и надо было либо расходиться по домам, либо брать еще по бокалу. Но беседа все как-то не клеилась.
- Ты в последнее время стал каким-то смурным что ли, - сказал Антон.
- Да, Эдуардо, развеселитесь, улыбнитесь!  - поддакнула Антону его подружка,  - Capitan, Capitan, give a smile, sir!
Но от этого ее «give a smile», сопровождаемого ее попыткой заглянуть  ему в глаза своими искрящимися радостью серыми с голубинкой глазами, становилось только хуже, и уже на даже мучительно вымученную улыбку не было никаких сил.
- Я, пожалуй,  пойду, - сказал Эдуард, бросая на стойку банкноту достоинством в сто «эстате эскудо либре», - у меня еще есть дела.
- Да какие у него могут быть дела? – пожав плечами бросил Антон  в спину удаляющемуся приятелю, - дела на диване поваляться?!
И пренебрегая правилами общественного поведения, регламентированными Министерством Народа,  Антон привлек к себе Наталью и своим пухлым губастым ртом поцеловал  ее большой чувственный рот.

Да, Антон был прав насчет Эдварда. Тот действительно, едва войдя в свою тесную двенадцатиметровку, завалился на диван и недвижно пролежал что-то около часа.
Лежал и не думал ни о чем. Просто лежал и лелеял свое страдание. Без мыслей. Одними ощущениями.
Из оцепенения его вывел вызов по мини-фону.
Звонил доктор Сайрус Венттаки.
- Господин Скуриди, вы не могли бы заехать ко мне на прием? Желательно не откладывая. Моя ассистентка внесла вас в список  пациентов, принимаемых вне очереди «cito».
- Что за спешка? – настороженно поинтересовался Эдвард.
- Есть данные, которые вас заинтересуют, - ответил Венттаки Эм Ди и дал отбой связи.

10.

- Господин Скуриди, -  доктор Венттаки взял паузу и посмотрев на Эдварда поверх своих очков, продолжил, - господин Скуриди, вы же не хотите, чтобы я написал на вас в Министерство дознания, что вы грубо нарушаете регламент общественного поведения и тем самым создаете опасный прецедент?
Эдвард вздрогнул и поежился.
-  Какой прецедент?
-  Вы не поддаетесь лечению, вы не спите по ночам, - сказал Венттаки, - вы нарушаете и режим и регламенты, но главное, вы нарушаете закон перехода морального кодекса образцового гражданина нашего общества.
Тут Венттаки остановился, ожидая того, что Эдвард сам начнет  объясняться и оправдываться, избавив доктора от предъявлений дальнейших  причин его вины перед заботящихся о нем обществе - вообще и враче Венттаки в частности.
- Не понимаю вас, - сказал Эдвард.
-Не понимаете? – переспросил Венттаки, оголив в злобной усмешке свои высокие десны с желтыми зубами.
-  В своей суггестивной ревности вы, Эдвард, пошли на общественное преступление, вы с одной стороны пожертвовали своему  сопернику и честь, и коня с доспехами, и даму сердца, а с другой стороны вы унизились до примитивных ночных мастурбаций, разглядывая изображение моющейся в душе  женщины, которую вы уступили сопернику вместе со своей квартирой. Уступили, даже не предприняв ничего для того, чтобы быть на его месте.
- А что я мог сделать? – спросил Эдвард вместо того, чтобы спросить, откуда Венттаки известно про фото Натальи и про его мастурбирования…
Далее Эдвард слушал уже как будто у него в ушах были беруши из ваты.
-  «используйте преимущества нашего общества, его законы и правила» - назидал Венттаки.
«Приспосабливайтесь»
«Покуда в нашем обществе существует сыск и Министерство дознания, Выход есть всегда.»


продолжение следует