Лебединое озеро

Зачем?

                                                    3.

Жизнь так скупа, когда даёт мгновенья счастья
Но щедро наделяет ожиданием –
- томительным, растянутым  порой на годы….





Прошло еще десять лет, и я снова встретил ее.
За эти годы я успел и развестись, и снова стать папой, теперь уже отцом маленькой девочки, которая родилась у нас с моей тогдашней сожительницей, совсем юной, на двадцать лет меня моложе – переводчицей из совместной русско-французской компании, где я к тому времени служил большим –пребольшим начальником.
Тогда, в начале девяностых, когда я снова повстречал ее, времена были трудные.  Народ бедовал.
И как выяснилось, бедовала и она.

Мне надо было купить подарок нашему французскому шефу на его День Рождения, а я на свою беду, предложил нашему русскому гендиректору, как вариант, купить какую-нибудь картину, к примеру, городской ленинградский пейзаж, или натюрмортик какой-нибудь в стиле «рюс», с нарисованными водочкой и селедочкой на газетке.
- Вот, поезжай и купи, - сказал гендиректор.
Ну, я взял нашу представительскую «тойоту» с шофером Сашей и поехал на большой вещевой рынок.  Там можно было найти и артель художников с картинками.
Идти надо было продираясь сквозь толкотню ничего не покупавших, но лишь глазевших покупателей, одетых в нищенские кооперативные «варенки» и недорогие кроссовки «динамо» местного производства.  А я в своем малиновом пиджаке и черных шелковых брюках, да с пейджером на пузе, выделялся и блистал.
Shine on, You crazy diamond…
Новый русский, одним словом.
По бокам прохода стояли убогие исполненные скорби – унылые  продавщицы, перед которыми на раскладушках лежали ворохи ношенной немецкой германской одежды….
Секонд  Хэнд, как это называли тогда модным словосочетанием.
Народ вяло рылся, перебирая  эти вороха, а за всем этим устало наблюдали хозяйски расталкивающие зевак, двое патрульных милиционеров, ходивших взад-вперед, и периодически  прижимавших пузами к стенкам контейнеров каких-нибудь испуганных торговок, которые, по-видимому, не успели вовремя заплатить милиционерам дань.
Я уже успел купить у артели веселых полупьяных бородатых художников какую-то мазню маслом на холсте и в раме багетом…. Исаакий на фоне грозового ленинградского неба….
И теперь с завернутой в рогожку картиной под мышкой, я шел сквозь толпу по проходу назад к стоянке, где в служебной «тойоте» меня дожидался шофер Саша.
Вот тут и что-то дрогнуло и что-то щелкнуло …
Условный сигнал из прошлого.
Синий взгляд огромных глаз из под густых - черных крыльев птиц колибри - ресниц.
Я аж споткнулся и встал, как вкопанный.
Да, это была она.
Худенькая-худенькая.
И эти «бэгги-траузерз» - потертые голубые мешковатые джинсы "бананы", открывавшие бледный краешек плоского живота с кнопкой пупка, только подчеркивали ее худобу.
Черное вороное крыло волос, падающее на плечо…. А в черноте крыла – серебряная седина.
И морщины вокруг глаз. И вокруг большого яркого рта.
Морщины.
Но это была она.
- Узнала меня? – спросил я.
- Ты растолстел, узнала но с трудом, - ответила она.
- А я тебя из тысячи сразу, - не найдя ничего лучшего и более умного, сказал я.
- Ты вроде как богатый, купи что-нибудь, - сказала Таня.
- Можешь товаркам свой хабар сдать на день? – неожиданно для самого себя предложил вдруг я, - вот тут денег тебе, ста долларов хватит? Или вот двести? Сдай им, да поехали со мной, отметим встречу! 
Надо сказать, что таких денег Таня на рынке и за полтора месяца не выручала….
Так что.
Где там гордость ?

                                          ***

Мы  сидели на заднем сиденье моей служебной «тойоты» и шофер Саша вез нас в самый дорогой итальянский ресторан на Васильевском, с которым у нашей фирмы был бартерный договор.
- Я постарела? Я очень постарела ?  искательно и смущенно спрашивала она.
- Нет, совсем нет, - убежденно отвечал я, так как говорил почти что правду.
- Мне стыдно, в этих лохмотьях и в ресторан, - шептала она.
- Не надо, для меня ты просто принцесса, просто королева, и вообще я попрошу для нас накрыть в отдельном кабинете.

…а когда официанты по очереди поднесли нам . Escargots de Bourgogne а потом foie gras, она смущенно шепотом, оглядываясь на официантов, спросила меня, - а как это есть? Вилкой или руками?
И после четвертого осушенного ею бокала, я понял, что … что она пьет.
С бутылки красного бургундского ее развезло.  Она громко хохотала, а когда она, пошатываясь, пошла в дамскую комнату, я занервничал и уже был готов позвать девушку-администратора, чтобы та сходила в туалетные комнаты и поглядела, не случилось ли с Таней чего?

У меня тогда была еще и вторая квартира, в которой я не жил. Она досталась мне после смерти двоюродной бабушки. Небольшая однокомнатная квартирка –«брежневка» в шестиэтажном железобетонном блочном доме на улице Карпинского.
Когда мы вошли с нею…
Едва только мы вошли, она спросила, - а у тебя есть что выпить?
И даже не дождавшись ответа, вдруг почти рухнула передо мною на колени и принялась расстегивать мои брюки и стаскивать с меня трусы.


И больше мы с нею никогда не виделись.
Но в душе моей, осталась черная смоль вороного крыла волос – и пронзающий взгляд голубых глаз смотрящих из под черных крылышек колибри-ресниц.
И эти слегка кривоватые худые бледные ноги.
Где ступают они ?
Или уже сгорели в газовой горелке Крематория на Пискаревском ?

                                              ***

Ульянка.  Питер.
14 - 17 апреля 2020