Лебединое озеро

За окном звонят колокола,
Глухо так сегодня и печально.
Крыша неба снова протекла,
Звук в дожде струится поминально,
Перебором медленным, сухим,
Непривычно медленно и строго,
Словно плачем монастырских схим,
Обещая скоро встречу с богом.




Владимирская площадь – знаковое место для С.-Петербурга. Здесь собор Владимирской Божьей матери со знаменитой папертью. Две квартиры Ф.М. Достоевского – первая и последняя. Площадь – место действия некоторых сцен романа Ф.М. Достоевского «Униженные и оскорбленные». Трагическое несоответствие романтических представлений о жизни и реальной действительности - основная причина несчастья героев романа великого писателя. И отчасти современных жителей этого района города. Это настоящий Петербург. Бесконечные и унылые доходные дома. В квартирках таких домов рождались и жили и живут до сих пор Родионы Раскольниковы. В романах Достоевского нет ни одной строчки о красоте города, он ненавидел Петербург. Вообще, для советской власти писатель был неоднозначен. С одной стороны – великий и гениальный, с другой – реакционный мракобес.



Неудивительно, что памятник уже в С.-Петербурге ему поставили только в 1997 году. По некоторым воспоминаниям, здесь, на лавочке подле церкви писатель любил отдыхать. Теперь здесь отдыхают потомки его героев.



Писатель Андрей Битов:

– «Он здесь уместен. Бывает место для памятника, бывает памятник – месту. Федор Михайлович здесь памятник месту. И даже его расположение – между храмом и рынком – это та самая модель, в которую по-прежнему погружается наша страна. Достоевский как будто бы продолжает говорить, хотя его нет».



И еще сюда водят иностранцев, которые из всех русских писателей предпочитают именно Федора Михайловича, и Россию они, в первую очередь, представляют по его произведениям.

А металлические ограждения с гранитными тумбами, стилизованные фонари, псевдобрусчатка начали разваливаться уже в том же, 1997 году, и никто их не чинит, видимо считая, что и так сойдет.



А вот голуби почему-то не любят сидеть на плечах и голове Федора Михайловича. Неуютно им там.

Я здесь, подле памятника, работаю. Иногда хожу на рынок.

На Кузнечном переулке
Прямо у метро
Инвалид сидит безрукий,
Щурится хитро.
Бросил в шапку я монету,
- А поговорить?
- Дал бы лучше сигарету,
Мне бы покурить.
- Не курю давно, приятель,
Нету сигарет.
- Ты, небось, предприниматель?
Вона как одет!
- Нет, я инженер обычный.
Просто инженер.
И еще патриотичный

Я пенсионер
- Ну, тогда ты шибко умный.
Водку будешь пить?
Едкий шел дымок их урны,
- Для чего курить?
- Как не выпить утром ранним
Нам перед постом?
Водка здесь, возьми в кармане,
И налей по сто.
Я налил ему немного
И поднес ко рту
На меня взглянул он строго:
- Что ты, как коту!
Наливай уж мне по полной,
Коли взялся уж -
Что б пошли по телу волны.
Как ты неуклюж.
Аккуратней, потихоньку,
Мимо не пролей,
Что ты мне, как поросенку.
Да держи ровней!
Кадыком мужик задергал
Водку влил в него,
Хлебом он ее заторкал.
Как же нелегко
Бедолаге просто выпить,
Просто закусить.
Все пролить, и все просыпать.
Все всегда просить.
Даже если кто-то рядом,
Если есть кому,
Если даже будут рады.
Все же самому
Свой стакан в свои же руки,
Взять бы хоть разок.
Где ж вы руки, где ж вы, суки?!
Хлебушка кусок
Отломить, помять немного
И стакан налить.
- Что грустишь ты? - Ради бога,
Впору уж завыть!
- Ладно, сам теперь ты выпей,
Просто так не стой.
Замолчал. Зашелся в хрипе…
А потом пустой
Разговор мы затянули
Без обиняков.
Он сидел на шатком стуле,
В тапках, без носков.
Я стоял его напротив
И пьянел слегка
- Ну, давай теперь наркотик
Вместо табака!
Пошутил. Курить охота
Что за мать етить -
Разобрала вдруг икота,
Надо подымить,
Ты стрельни уж для калеки,
Не откажут мне…
И прикрыл он тихо веки
Замер, как во сне.
Шел стиляга из Гааги,
Весело дымил,
На ногах пижона краги -
Б., американофил,
Угостил нас Филипп Моррис,
Жалко, пить не стал,
С водкой горе – уж не горе –
Истина проста.
С водкой счастлив и безрукий,
Что там говорить -
Инженерные науки
Водкой не пропить!
Казаки-великорусы
Бьют в колокола,
Подхватила вьюга мусор
И поволокла
Вдоль Кузнечного поземка
Весело кружит
Шапку с мелочью, котомку
Тихо порошит.