Лебединое озеро

это главы из моей  повести "Фарцовка" - опубликована в сборнике "Кедря и Карась" изд . Историческая иллюстрация  1997 год Санкт Петербург




Больше всего на свете Толик Имцов любил зырить в бинокль на баб из
санатория имени Свердлова. Будучи коренным жителем города Сочи, на летние
каникулы он обычно никуда не уезжал, и вместе со своим школьным корифаном
Сеней Федоровским мог часами сидеть на жаркой, словно сковородка крыше
строительного вагончика, откуда через глухую железобетонную стену открывался
совершенно бесплатный вид на закрытый санаторный пляж. После завтрака и
утренних процедур сюда выходили мамочки, как называли их Толя с Сеней, и
находясь в наивной уверенности, что ни одна мужская душа их не видит, скинув
халаты и лифчики, подставляли солнцу свои бледные молочные железы.
Процедурная сестра ставила на столик песочные часы и лениво прохаживаясь
между лежаками прикрикивала на отдыхающих дамочек, - трусики, трусики
снимайте!
Толик с Сеней жадно припадали к окуляром своей оптики и в сладострастном
азарте раскрыв слюнявые рты шептали друг другу, - на эту, на эту посмотри,
ка-а-акие сиськи!
У Толика для этого дела использовался дедов цейсовский бинокль, который
по семейным преданиям тот яко бы привез с войны. Сеня же мучился с
оптической трубой от теодолита, который они вместе с Толиком потырили
прошлой осенью у зазевавшихся дорожных строителей. Весь теодолит для зырения
за мамочками использовать не имело смысла. Да и было это опасно, теодолит
большой - куда его таскать, заметят еще, да в милицию потащат! Ребята
развинтили его по частям, кремальеру с уровнями и винтами выкинули за
ненадобностью, а тридцатикратную оптическую трубу приспособили для
подглядывания. В Цейс сиська наблюдалась, конечно лучше! Поиск и захват
объекта в поле зрения осуществлялся быстро и удобно. Теодолитова труба же
мало того что переворачивала объект кверху ногами, так еще и так приближала
и увеличивала, что поиск сиськи нервными дрожащими от нетерпения руками
длился порою несколько томительных минут. Незакрепленная труба дрожала и
сбивала картинку. Поэтому Сеньке все время приходилось мудрить. Он притащил
на крышу табурет и стал прилеплять к нему трубу пластилином, что б не
дрожала. Пластилин на солнце плавился, труба соскакивала с цели и сиську
приходилось ловить вновь и вновь, тогда как счастливый Толик мог непрерывно
ловить в свой цейсовский все бело - розовые прелести. Однако, когда труба
находила наконец свою истинную цель, видно в нее было куда как лучше чем в
бинокль, он ведь приближал только в восемь раз, а теодолит - во все
тридцать! На сиське не то что было сосочек видать, каждую пушинку - каждый
волосок было видно, как если бы он был в тридцати сантиметрах от глаза. И
даже то что изображение было перевернутым, не имело никакого значения. В
такие редкие удачные моменты, Толик бросал свой бинокль и оттолкнув Сеньку
от трубы сам припадал к теодолитову окуляру, громко подсасывая слюну и
приговаривая, - ух ты, ну бля дает, сиська что надо!
Насмотревшись вдоволь, друзья потом по-долгу разговаривали.
Слыш, Толик, я в медицинской энциклопедии читал, доктор по бабским
сиськам, - маммологом называется.
* Ну все, как школу кончу, поеду в Ростов на медицинский поступать.
Представляешь, Сенька, я в халате, отдельный кабинет, заходит ко мне
мамочка, та давешная, ну что в синих трусиках была - с большой сиськой, ну
заходит она ко мне, я ей говорю, - раздевайтесь, на что жалуетесь, а сам за
сиськи ее беру на диванчик кладу...
* Да, у баб это самая чувствительная часть... Баба если дает за сиську
помацать, считай твоя! Я в книжке одной читал.
* Ну вот я и говорю, Сень, ложу я ее на диванчик у себя в кабинете, а сам
за
титечки ее так между прочим мацаю, мацаю... И потом на нее ложусь и все
такое, понимаешь!
* Я тоже в медицинский поеду, Толян! Там все равно, на маммолога, на
гинеколога, на рентгенолога даже лучше... В рентгеновском кабинете там
темно. Поставишь ее перед экраном, сам руками ее вертишь, так и этак, за
титьки ее там, за попочку мацаешь... А в твоем - то кабинете, там еще
медсестра будет, куда ты ее денешь?
* Дурак, все доктора медсестер своих в первую очередь харят как хотят, ты
что не знал? У меня дядька двоюродный доктором в больнице, так он всех
медсестер там отодрал...
* Эх, скорей бы что ли школу кончить!
Так в мечтах о счастливом будущем взрослой жизни пролетали дни. Однако
вскоре друзьям пришлось расстаться - семья Имцовых переехала в город
Волгожанск. Там не было закрытого пляжа женского санатория имени Свердлова,
зато там было многое другое из чего юный Толян усвоил, что для успеха у
женщин не обязательно стремиться в доктора.
На приборостроительном факультете корабелки, куда после окончания школы
поступил Толечка Имцов, вовсю кипела комсомольская жизнь. А в понимании
комсомольского актива, комсомольская жизнь в первую очередь предполагалаименно то, о чем на берегу Черного моря когда то мечтали маленькие Сеня и
Толян. Любое комсомольское дело, будь то слет участников конкурса
военно-патриотической песни, поход по местам боевой славы отцов ,
военно-туристическая игра Зарница или выезд в подшефный колхоз на уборку
урожая - все заканчивалось одинаково - обильным портвейном и свальным грехом
с подругами - комсомолочками, где придется - в палатках, бараках, колхозных
избах, а то и просто в стогу сена-соломы. Такая жизнь пришлась Толяну по
-душе. Он забыл о мечтах выйти в доктора маммологи и стал примеряться к
мысли делать потом карьеру комсомольскую. Не расстанусь с комсомолом, буду
вечно молодым, - распевал он, обнимая в стогу свою очередную полу-пьяную
подругу. Тезис - Общественная работа помогает в учебе Толик подтвердил на
практике таким образом, что прикрываясь чрезвычайной занятостью в Райкоме и
Обкоме - перестал вообще что либо учить и получал зачеты автоматом через
деканат. Старшие товарищи не просто заметили Толика, но выдвинули его
делегатом на областную конференцию, а потом и на всесоюзный съезд. Его
выбрали секретарем Райкома. Сначала третьим. А потом и вторым. Карьера
катила в гору. Число трахнутых на работе баб перевалило за сто пятьдесят.
Жизнь начиналась более чем успешно.
Вообще, причиной того что в комсомольской карьере Толика Имцова
наблюдалась такая поступательная динамика нельзя было видеть лишь его
сексуальную привлекательность, что импонировало Анне Иванне - второму
секретарю Горкома партии, которая нежно курировала успехи юного
комсомолиста. В карьере Толика не обошлось без внешней поддержки - а таковая
имелась и была она весьма значительной и весомой. Мать Толика приходилась
двоюродной сестрой Руфиме Иосифовне Челдоновой - жене первого секретаря
Уральского обкома партии - члена ЦК и прочая, прочая, прочая.
В сентябре, когда Толик вернулся из командировки, где руководил сводным
областным студенческим строительным отрядом и где трахнул восемь баб, из
которых четыре были с большими сиськами, а одна даже оказалась при этом
целкой, Толик неожиданно получил из Обкома предложение поехать по
студенческому обмену в Америку. Отказываться Толик не стал.
Агенты Восточного отдела ЦРУ Дэн Роуз (Давид Розенблюм) и Айзек Фай
(Исаак Файнгольд) сидели на одной из конспиративных квартир в Вашингтоне,
потягивали халявное пиво с бурбоном, так сказать on CIA expense - из
холодильника, который, как и вся квартира с ее содержимым принадлежал
конторе. Дэн листал страницы объемистых файлов и читал вслух. Айзек, как
старший и более опытный, делал свои резюме.
* Имцов Анатолий Михайлович. Родился в городе Сочи в 1968 году. Мать -
Рабинович Ида Борисовна, отец - Имцов Михаил Васильевич. Отец в 1969 году с
Идой Борисовной развелся и с семьей не живет. На сына платил алименты.
* Фазерлесс чайлд - безотцовщина, воля не развита, этические ориентиры
смещены, склонен к нарциссизму, капризен, - вставил Айзек, потягивая из
запотевшей банки.
* Правильно, - подтвердил Дэн, заглянув в конец файла.
* Ну ладно, давай по порядку.
* Ида Борисовна состоит в дальнем родстве с Руфимой Иосифовной Челдоновой
- приходясь ей троюродной сестрой. Родственные отношения сестры
поддерживают. Так в 1980 году, переехав из Сочи в Волгожанск , Ида Борисовна
обратилась к сестре за помощью в получении жилплощади, и та через мужа -
Бориса Челдонова помогла своим дальним родственникам без очереди получить
двухкомнатную квартиру. В 1985 году Ида Борисовна вновь обращается к сестре
с просьбой помочь на этот раз с поступлением сына в институт. Вопрос решился
положительно и Анатолий Имцов был зачислен на престижный перспективный
факультет вычислительной техники оборонного ВУЗа, куда евреев принимали
только в исключительных случаях. Анатолий знал о своем высоком покровителе в
ЦК и нередко заявлял об этом в кругу знакомых, что бы создать себе вес в
обществе.
* Вот это вот самое интересное в его биографии, если нам удастся его
подцепить, мы сможем влиять на самого Бориса Челдонова, ты представляешь
перспективу! * Это было бы просто замечательно! Азохен Вей!
* Читай дальше.
* А дальше как у всех: комсомол, райком, обком, связи с КГБ, мелкие
грешки вроде пьянок и девочек, ничего особо интересного.
* В нашем деле ничего второстепенного не бывает. Каких он баб
предпочитает? Какую водку любит больше всего? Сколько может выпить за один
раз? Быстро ли пьянеет? Мы это знаем?
* В деле есть кое - какие фотографии, где он снят в компании с
девушками...
* Ну-ка покажи... Понятно, мы подсадим к нему нашу Ривочку... Ребекку
Штрудель. Ее груди сведут его с ума. И через несколько лет, когда мы
вырастим из него нашего агента влияния, через него мы сможем воздействовать
на самого Бориса Челдонова...
* Даже не верится, что нам в руки идет такая удача! Шейн гипши, ла хаем!


Когда Толик Имцов вернулся из Америки домой, он запросто поинтересовался
у Иды Борисовны, -
* А что, маман, не устроит ли меня дядя Боря в правительство? Мне все
равно кем, хош министром, хош вице-премьером... Оно конечно лучше всего
председателем, но сама понимаешь...
Ида Борисовна с астматическим присвистом вздохнула, погладила сына по
кучерявой голове и принялась накручивать диск телефона.
* Руфа, это ты, ой как слышно - то хорошо! - кричала в трубку Ида
Борисовна.
* Как здоровье? Как Борис? Устает очень? Ай-ай-ай! Все пьет? Ай-ай-ай! А
как дети - Танюшка, Наташка? Как внучек? Что в Англию учиться поехал? Мой
Толька вот тоже в Америку учиться ездил. Слушай Руфа, а нельзя ли там Толика
пристроить куда-нибудь в правительство... Ты спроси Бориса -то! А то
здоровье у меня совсем что - то никуда. А парень он - умный, ну ты же
знаешь! Способный, ему что ни поручи - там в магазин сходить, на базар, или
туфли в починку отнести - он так здорово справляется - никогда ничего не
перепутает и не потеряет! И деньги в уме считает хорошо. С ним в магазин
ходить - одно удовольствие! Стрелка на весах еще не успокоилась, а он уж
быстрей продавца посчитает, такой вот...
* Ну, мама! - С укоризной прогнусавил Анатолий.
* Я точно тебе говорю, Руфа, мальчик толковый, разберется... Вот и я
говорю, не боги горшки обжигают, правильно.
А через месяц Толика Имцова дядя назначил губернатором. Для начала как
они сами изволили при этом выразиться. А в довесок добавил своему
племянничку,
* Будь проще, Анатолий, и люди к тебе потянутся.
И люди потянулись.
Особенно, лучше других тянулся к новому губернатору старый кореш по
студенческим попойкам Коля Криворукий. Колю выперли за неуспеваемость еще с
третьего курса института, он потом сидел за что-то не то за поножовщину, не
то за угон машины... Потом вышел, занялся кооперативами, по обеспечению
потребностей населения в видеопродукции - занял денег без отдачи, накупил
видеомагнитофонов, нанял за копейку девочек - припевочек, чтобы кассеты
вставлять-вынимать и вскоре завалил в городе все киоски фильмами самого
ходового содержания - с драками, стрельбой и порнографией. Потом Коля опять
немного посидел в тюрьме, где его неудачно пырнули ножом, после чего правую
руку у него слегка скрючило, за что и прозвали его Криворуким. Выйдя во
второй раз, Коля не стал размениваться на мелочи, а сразу занялся по
финансовой части. Он убил вице-президента самого крупного в городе банка и
занял его место. Правда, для пущей убедительности похитил еще дочку
президента банка и потом ее же героически и освободил. Таким образом, когда
Толик стал городским головою, Коля Криворукий ворочал миллионами родных деревянных и сотнями тысяч зеленых грюников.
К Толику он пришел на второй день назначения того губернатором.
* Слыш, Толян, помнишь как мы с тобой на втором курсе в колхозе Наташку в
стогу вдвоем отодрали?
* Помню, как же, она теперь, кстати, у меня в администрации
пресс-секретарем работает.
* Ну да ладно, я чего говорю, Толян, сейчас люди бабки из воздуха делают,
а тут у нас под ногами столько добра пропадает! Надо дело делать, Толян!
* Что предлагаешь?
* Предлагаю тебе в долю со мной войти, схема простая, все бабки, что в
город из Москвы приходят, пропускай через наш банк, лады? Твои - десять
процентов.
* Пятнадцать.
* Двенадцать.
* Тринадцать.
* Тринадцать нехорошее число, ну да ладно, я на зоне в тринадцатой
колонии сидел... И откинулся тринадцатого - по амнистии.
С этого дня все деньги, что Москва переводила в город для финансирования
госпредприятий, стали проходить через банк Коли Криворукова. Здесь в банке
они задерживались на недельку-другую, за которые Коля успевал десять раз
купить и одиннадцать раз продать на бирже разного рода бумаг - от простых и
вульгарных зеленых до хитрых векселей Центробанка со зловещим названием ГКО.
Маржа за неделю бывало составляла до десяти лимонов зелеными. И лимон триста
что составляло аккурат тринадцать процентов - точно в срок приплывало к
Толику на дачу. Для начала, Толик предпочитал наличными.
Тянулись к нему и другие люди, настолько тщательно исполнял он завет дяди
Бори быть проще. Простота, как понимал ее Толян, выражалась в том, что коли
люди предлагают - не надо отказываться.
А люди предлагали. Например, предлагали десять процентов с любого
городского заказа на строительство или ремонт. И город в лице Толика заказывал. Проценты поступали наличными, но хоть они Толику и бесконечно
нравились, брать стало как то не технологично. Колян по просьбе Толяна
сгонял в Швейцарию и открыл там счета... Получать проценты стало много
проще.

На второй год работы Толика Имцова губернатором, Ида Боисовна снова
позвонила своей троюродной сестре Руфе, так как чувствовала себя совсем
больной и боялась, что долго уже не проживет.
* Руфа, как Борис? Много пьет? Ай-ай-ай. Как дочки, как внук?
Слушай, Руфа, я что - то совсем разболелась, нельзя ли Толика в Москву
пристроить при Борисе каким-нибудь начальником?
Тетя Руфа поговорила с дядей Борей и Толяна перевели в столицу, назначив
его министром финансов...
* Главное, будь попроще, и люди к тебе потянутся, - сказал дядя Боря
напутствуя племянничка на новом, так сказать поприще.
* И держись этого, как его, премьер-министром у меня работает...Надо пить
бросать, забыл, бляха-муха...
* Гоша Тимуров, - подсказал стоявший рядом охранник.
* Правильно, его и держись, нормальный говорю пацан.
Коля Криворукий сидел на террасе своей ближней к Волжанску даче, внешней
мощи и внутреннему убранству которой позавидовали бы и владельцы
Виндзорского замка. Сидел в простых сатиновых трусах и лениво почесывая

Толик Имцов собирал друзей на день рожденья на дальней даче Коляна
Криворукого. Почему не у себя? Странный вопрос. Да потому что у Коляна и
платил Колян! А кабы у себя собирать, так и платить неизвестно кому пришлось
бы...
Вобщем, к полудню подтянулись все свои.
Из Москвы вертолетом прибыли самые дорогие гости - Гоша Тимуров, и
Харабара с имиджмейкером Витькой.
На партийные денежки Витька уж расстарался. Гоша был в блондинистом