Лебединое озеро

Рассказ о том, как нас с Колей Шишкиным судили товарищеским судом.

Дело было давнее – стародавнее. Вышло по жизни так, что меня коренного ленинградца закинуло послеинститутское распределение в мостопоезд Дорстройтреста Куйбышевской железной дороги. Строительным мастером. А так как поезд этот строил мосты и тоннели по всему обширному пространству пяти областей и двух автономных республик, по которым проходила Куйбышевская железка, то первым моим объектом работы стал мост на участке Кротовка – Серноводск,а местом жительства – поселок Кротовка Кинель-Черкасского района.
Ну, работал я на строительстве моста, как умел… а учить-то было некому, потому как старший прораб Кувшинов Николай Иванович тогда начал собираться уходить на партийную работу в Ульяновский Обком, и на мост приезжал только на три дня в конце месяца. А мост -то по нашим строительным меркам был большой. Сто пятьдесят метров. Шесть промежуточных опор, семь пролетных строений по тридцать три метра!
И две бригады рабочих – все бывшие Зэки имевшие по три, а то и по пять «ходок к хозяину». В общем, попал я, как кур во щи!
Поселили меня в бараке, где жили рабочие из Ульяновска.  Но у меня, как у ИТР была отдельная комната с отдельным входом с улицы.
Единственной отрадой для меня стали – радиоприемник ВЕФ-СПИДОЛА и местная библиотека в клубе железнодорожников, где я, как мне показалось, был единственным читателем … а я там за шесть месяцев моего пребывания в Кротовке перечитал всю сорокатомную библиотеку фантастики издательства Молодая Гвардия !!!
Спидолу я купил в местном сельпо на первую же мою инженерную зарплату.
В Питере-Ленинграде таких радиоприемников было так просто не купить. Только по большому блату. А тут в деревне – на! Приходи и бери!
Стоил приемник 99 рублей с копейками. В общем – стоха!
Зато ловил!
И Би-Би-Си, и Голос Америки, и Радио Свобода!
Кротовка от областного города в ста километрах. Глушилки не работали!
Поэтому я слушал рок и попс-музыку по Голосу Америки и наслаждался!
В общем, пролетели сентябрь и октябрь. В Кротовке начались затяжные холодные ноябрьские дожди.
И вот, сижу я в своей комнате, в печке горит уголёк-антрацит, создавая необходимое мне тепло, а с тумбочки из приемника Спидолы ведущий программы поп-музыки Голоса Америки Билл Магвайер – ставит для меня новую песенку группы «Гранд Фанк»…
Сижу и слышу, как по ступенькам крыльца моего индивидуального входа – забухали чьи-то сапоги.
Растворилась дверь, вторая дверь тоже со скрипом растворилась. И входит мой старший прораб Кувшинов. Входит и говорит –
- а я тебе друга привез.
Привезенным мне «другом» оказался мой однокурсник Коля Шишкин.
Он вообще-то учился даже в другой группе. Я в восемьдесят четвертой, а он в восемьдесят второй.
Мы, конечно же были знакомы, и даже раза два или три за годы учебы вместе выпивали, но друзьями не были никогда.
Ну, выяснилось, что Коля диплома не защитил, и его направили работать по распределению и.о. мастера без диплома, как имеющего «незаконченное высшее». Ему предоставлялась еще возможность через год, при наличии положительной характеристики с места работы – приехать в Ленинград и защитить-таки свой диплом.
Но теперь – нам предстояло вместе строить злополучный мост на третьем километре дороги Кротовка-Серноводск.

Немного про самого Колю Шишкина.
Коля был коренным ленинградцем из весьма интеллигентной семьи. Мама у него играла на фортепьяно и пела куплеты:
«Жил на свете мальчик Джонни. Джонни родился в Вашингтоне»
Я как-то это один раз слыхал и запомнил.
Коля был очень высокого роста. Метр девяносто пять.
Один раз он как-то на спор –за «десятку» рублей, что ему пообещали наши богатые грузины, пригласил в кино студентку по фамилии Лунь…. Рост которой составлял метр пятьдесят.
Представляете – парочку?
Коля Шишкин был двоечником.
Он был пьяницей и все время учебы он ошивался в нашем общежитии на Братьев Васильевых, где проводил время в обществе таких же пьяниц Загнетова, Прохваткина и Филимонова.
Так что, для меня не было удивительным, что Коля приехал в Кротовку без диплома….
Ну, приехал, так приехал!
Стали жить вместе.
Но теперь у меня кроме книг из местной библиотеки и кроме радиоприемника Спидола появилось третье развлечение.
ПОРТВЕЙН
Портвейн, который ежевечерне употреблял Коля Шишкин.
Ну, а мне волей-неволей пришлось составлять ему компанию.


И тут начались наши приключения, которые впоследствии обернулись для нас судом и едва-едва не чем-то ещё более худшим!
Коля напивался пьяным и два раза устраивал пожары.
Один раз он уснул с сигаретой и под ним загорелся ватный матрац.
Я проснулся от удушающего дыма, разбудил Колю и тот вытащил тлеющий матрац на улицу, где сильный ветер так раздул тлеющий огонь, что матрац вспыхнул как будто был облитый бензином.
Этот случай не прошел мимо глаз и ушей наших с Колей «доброжелателей».
Потом, как-то раз, Шишкин и я купили в местном сельмаге трех дешевых уток (по 50 копеек за штуку) потому как здесь же в Кротовке была своя птицефабрика.
Ну, поставили мы три кастрюли на три электроплитки. Одну (недоваренную) не дождавшись, съели подпортешок. Еще портешком запили и уснули. А на двух плитках тем временем доваривались еще две уточки!
Проснулся я от удушливого дыма.
Вода в кастрюлях выкипела и утки начали подгорать.
Я одну кастрюльку схватил и грохнул ее прямо на электро-шнур, идущий к электроплитке. Изоляция мигом расплавилась. Бац!  Замыкание!
Света нет, дым!
Пока выносили кастрюльки на улицу, пока проветривали комнату от дыма, соседи – стукачи на нас продолжали писать свои доносы!
А потом из Куйбышева к другу Коле Шишкину приехал Боб Филимонов, который распределился инженером в управление дороги.
Ну, выпили!
А тут еще какие-то местные ребята пришли.
К нам иногда так по-простому, по-деревенски, местные без приглашения нередко заглядывали.
Выпили еще.
И тут Боб Филимонов решил помериться силами с одним местным пареньком.
А были-то пьяные.
Решили бороться голыми.
Как в фильмах про дикарей.
Разделись до гола (даже трусы сняли) и боролись….
А местные доброжелатели это все наблюдали через окошко….
Потом написали, что «молодые специалисты из Ленинграда напиваются пьяные и голыми пляшут»….

Короче, на Новыйгод мы с Колей полетели в Питер на три дня. Там мы друг с другом не виделись, у каждого своя родня, свои друзья, свои девушки….
А встретились мы только уже в самолете Ленинград-Куйбышев.
Помню, Колька все три часа полета хвастался, как на Новый год занимался любовными играми со своими девушками…. Врал, наверное! Наверное – просто пил беспробудно.
Ну, прилетаем мы в Куйбышев, садимся на поезд, приезжаем в Кротовку….
И тут нас встречает новый – только что назначенный вместо Кувшинова старший прораб Григорьев.
Он нам с Шишкиным вручает опечатанный сургучом пакет и говорит –
- поезжайте в Ульяновск на базу….. на комсомольское собрание.
Эх, знали бы мы, что лежит в этом сургучном пакете, то выбросили бы его по дороге в мусорку! И не было бы ни суда, и ничего такого !
Однако, приезжаем мы на базу.
В контору.
Приглашают нас с Шишкиным в актовый зал….
Зал заполняется сотрудниками ….
Появляется президиум….
И…
Встать, заседание товарищеского суда по делу Шишкина и Лебедева считаем открытым.
Тут из нашего сургучного пакета появились и доносы.
И про первый пожар, и про второй пожар.
И про пляски голыми!
Был еще донос и про то, как Шишкин посылал старого сторожа нашего третьего участка за водкой! Да еще и в рабочее время.

……………………………………………
Мы с Шишкиным сидим, как Швейк на комиссии в дурдоме.
Встает председательствующий и объявляет:
- решением товарищеского суда мостопоезда , постановляем Лебедева уволить по статье 33-пункты 2,3, и 5, а Шишкину, как попавшему под дурное влияние Лебедева, Шишкину объявить выговор и предупредить его, что хорошую харектеристику для защиты диплома надо заслужить доблестным трудом и образцовым поведением.

Если бы только наш ЗамДекана Лёня Белецкий услышал бы это «Шишкин попал под дурное влияние Лебедева»  -Лёня ржал бы пол-дня до икоты!

После суда мы с Шишкиным пошли в дом к нашему по Кротовке знакомому крановщику Саше Васекину. Пили с ним всю ночь и Саша – будучи мудрым человеком, а ему тогда было под шестьдесят, сказал мне, брось ты, Викторович, они назавтра тебя простят  и никто тебя не уволит.
И оказался прав.
На утро меня вызвали к главному инженеру и тот продиктовал мне «моё покаянное письмо» в котором я умолял простить меня и оставить в должности строительного мастера.
Это было им (начальству мостопоезда) в качестве утешительной утирки за тот плевок, который они получили вечером из Главного Управления Кадрами Министерства.
Увольнять молодого специалиста?
Да вы ни законов СССР не знаете, ни Конституции!
Мы вас самих уволим, а Лебедев как работал, так и будет работать!
Ну.
Посылать меня обратно туда, где на меня писали доносы, руководство посчитало «не целесообразным».
Меня перевели на первый горный участок и послали в Рузаевку на строительство тоннеля-коллектора, где через пол-года я встретился и подружился с инженером Вовкой Савановичем.
С Шишкиным я больше никогда не встречался. Он защитил диплом, работал мастером в третьем мостоотряде в Ленинград и строил Кантемировский мост.
Говорят, что он давно  умер.