Лебединое озеро

Коррупция. Откуда есть пошло сие явление, не дающее покоя многим фтыкателям «Лозера» и просто гражданам, дурно влияющее на сознание, мораль и вообще здоровье общества? История на то и существует, чтобы лучше понять современное. Посмотрим же.

Возникла коррупция давно, чёрт знает когда – ещё до исторического материализма. Однако сам термин закрепился в России только накануне 1-й Мировой. До коррупции сперва было кормление. Изначально государевы (княжеские) слуги содержались местным населением. Содержание это и было – корм. Формально размер корма был обозначен в грамотах, но фактически не ограничивался ничем. В эпоху нахождения Руси под ордынской крышей существовала практика подарков. Князь мало того, что покупал ярлык на княжение, должен был поднести хану и подарки. Интересен скорее первый момент – покупка должности. Существовавший на протяжении почти трёх веков порядок прочно засел в генетическую память.

В 14-15 вв. имела место практика посулов - первоначально вполне законной платы подсудимого суду. Однако Иван III уже запрещал брать посулы, но в силу традиции они продолжались до середины 17 в. Впрочем, никакого наказания за них, кроме порицания, предусмотрено не было.

От Византии, а потом Османской империи к нам пришли термины мзда, мздоимство и магарыч, означавшие подкуп облеченного властью лица - преимущественно «низовое» взяточничество. Самой высокой степенью коррупции было казнокрадство – т.е. хищение денег из казны. Хотя уже к 14 веку российские властные структуры стали вводить наказания за злоупотребление служебным положением, законная система кормлений и посулов перешла в статус обычая и не считалась чем-то предосудительным.

Системную борьбу с коррупцией начал, как водится, Пётр I: «Запрещается всем чинам, которые у дел приставлены великих и малых, дабы не дерзали никаких посулов казенных и с народа сбираемых денег брать, торгом, подрядом и прочими вымыслами, какого б звания оные ни были, ни своим, ни посторонним лицам, кроме жалованья. А кто дерзнет сие учинить, тот весьма жестоко на теле наказан, всего имения лишен, шельмован, и из числа добрых людей извержен или смертию казнен будет». Аналогичная судьба ждала и тех, которые «ведали, да не известили». Но государевы люди, не так чтобы особо испугались, и мало чего изменилось, и сразу после смерти Петра были узаконены акциденции - непосредственная плата чиновнику от просителей. Тем не менее, во все органы власти были приставлены работники фискальной службы, задачей которых был контроль за взяточничеством. Обер-фискала надлежало выбирать «умного и доброго (из какого чина ни есть)». И вскоре после создания фискальной службы обер-фискал Нестеров был казнен за взятки.

Традиционно развитие коррупции в петровскую эпоху связывают с именем А.Д.Меньшикова и есть за что. Помимо активного приема подношений им самим, акциденции были также его идеей. Т.е. государственное жалование чиновникам отменялось, а позволялось брать деньги непосредственно с просителей. По сути возрождалась старая система «кормления». Понятное дело, что пошли на это решение не из-за хорошей жизни, а ввиду финансовых проблем у государства, но взятка, начавшая было терять законный статус, опять стала нормой.

Анна Иоановна, к чести её сказать, не оставляла без внимания проблему взяточничества, к чему добавлялось порицание чиновничьего кумовства – была установлена система утверждения чиновников в должностях. Однако избавиться от системы акциденций так и не удалось – слишком сильно возможности государства на выплату жалования зависели от государственных доходов. Та же ситуация сохранялась и при Елизавете Петровне.

Проблема исчезла только после введения Екатериной II бумажных ассигнаций. Было введено твёрдое жалование для всех чиновников, акциденции отменены. Казнокрадов и взяточников стали активно ссылать, вешать и четвертовать. Причем императрица, как правило, лично смягчала строгие наказания Сената, действовавшего по принципу «Мочить сволочей!» Но, судя по тому, что уже Николаем I был издан указ  «О воспрещении начальствующим лицам принимать приношения от общества», укоренившееся веками, изгонялось плохо. Взяточничество, связанное с нарушением должностных обязанностей и законов, наказывалось в уголовном порядке. Однако, если такого нарушения не происходило, но факт взятки был, госслужащий подвергался только штрафу. Т.е. объектом преступления считался служебный долг, а не сам чиновник, что открывало лазейки, и искоренению коррупции не способствовало. Более того, Устав о государственной службе 1894 года закреплял за государственными служащими право приобретать в собственность пакеты акций, получать вознаграждение за выполнение предоставленных им полномочий при принятии важных решений. Многочисленные обиженные жизнью обитатели подвалов «Табели о рангах» рассматривали коррупцию, как способ поправить свои социальные блага. Временное правительство активно форсило коррупционный скандал и в отношении царской семьи, что, впрочем, так и не нашло достаточного документального подтверждения.

Советская власть с присущим ей радикализмом азартно взялась за искоренение коррупции, как остодоевшую всем черту прогнившего режима. Декрет СНК «О взяточничестве» 1918 г. предусматривал для лиц, состоящих на госслужбе лишение свободы на срок не менее 5 лет с принудительными работами на тот же срок. Такого же наказания заслуживали дающие и подстрекающие. Наркомат юстиции предписывал завершать дознания по делам о взяточничестве в кратчайшие сроки и отправлять виновных места особо отдаленные. Немалый психологический эффект имело освещение этих дел в прессе. Взяточничество рассматривалось, как пережиток эксплуататорского общества, причины для которого сейчас отсутствуют, а имеющиеся отдельные факты – есть недоработка. В общем, действовало – для чиновников на первый план вышла задача удержаться на хорошо оплачиваемой работе, а не конвертировать власть в капитал, который, по совести сказать, и реализовывать-то было особо негде.

Коррупция трансформировалась, перейдя от преимущественно взяточнического характера к расхищению госимущества и получению партийной номенклатурой различных льгот. При этом правоохранительным органам, как правило, было прекрасно известно о коррупционных деяниях, но для заведения уголовного дела требовались резолюции особого порядка, которые время от времени поступали – ленинградское, мингрельское, московское и др. дела.

Со второй половины 60-х гг. режим смягчается, государственные чины постепенно приобретают статус неприкосновенных, что вкупе с однопартийной системой и хозяйственной госмонополией способствует новому расцвету взяточничества, распределению «по своим» дефицитной продукции, манипулированию плановыми заданиями.

Исторический опыт свидетельствует, что в зависимости от степени попустительства, лица, выполняющие госфункции, всегда склонны к коррупционным поступкам. Это неизменная черта любого исторического периода и любого общества. Коррупция существует всегда, везде и она всегда сильнее, чем меньше а) централизованного контроля (читай – чем больше федерализации), б) идеологии, в) экономического роста, г) наказания и его неотвратимости. Отмечу, что наказания за взятки в начале 90-х были смягчены. На фоне катастрофического скукоживания всех вышеперечисленных пунктов Указ Президента РФ от 04.04.1992 «О борьбе с коррупцией» смотрелся просто смешно. С тех пор антикоррупционное законодательство активно разрослось, но тотальный характер коррумпированности властных структур остался неизменным. Постоянная и неразрешаемая дилемма - между неудовлетворёнными потребностями (причем постоянно растущими) и отсутствием законных механизмов их достижения. Да – проблемы с централизованным контролем, да – проблемы с экономическим ростом. Но – какие проблемы с наказанием? И какие проблемы с идеологией – Министерством пропаганды? Сволочей надо мочить, а на сознание людей воздействовать системно. В общем – целенаправленно работать, и будет результат.