Лебединое озеро

«Не говорите НЕТ, тогда, когда нужно было сказать ДА,
Чтобы потом не сожалеть, уходя и погружаясь в холод пустой и одинокой вечности »

Пробегая свои ежедневные «десятки» кэ-мэ и наматывая дешевыми кроссовками на свои длинные худые ноги очередные тысячи быстрых шагов с непременной фазой полёта, в те свои молодые годы ОЖИДАНИЯ ПЕРЕМЕН и РАЗМЫШЛЕНИЙ О ЖИЗНИ, в парке «на островах» я часто пробегал мимо беседки-ротонды, построенной в классическом стиле… И всякий раз, минуя эту беседку-ротонду с классическими мраморными колоннами завершающимися КОРИНФСКИМИ ордерами, я мечтал – как устроил бы я тут (в этой беседке) – дружеский обед, наполненный изысканными блюдами и винами, обед со своим лучшим другом….
И чтобы в кустах сирени – поодаль играл бы Моцарта камерный оркестр, состоящий из красивых дев – скрипачек и альтисток, одетых в черные с голыми плечами платья и чтобы вышколенные безмолвные официанты и сомелье с заложенными за спины левыми руками в полупоклонах – тихо делали бы нам с другом «смены блюд» и подливали бы нам в бокалы терпкого бордосского вина….
И что греха таить? Размеренно отмеряя и наматывая очередную утреннюю десятку километров по набережной Невы или по аллеям парка, я часто мечтал, как сладко-сладко вершил бы я месть, казня и мучая своих врагов, коли обрёл бы я власть и силу, сравнимую с властью Ежова, Берии или группенфюрера Мюллера…
Но к концу жизни своей – к холодному и зябкому закату её, размышляя над тем, почему мне не было дано той власти и почему «не отмщенными» осталось то зло, причиненное мне врагами моими, я понял, что лучшей и что самой изысканной местью недругам моим – было бы прощение … но прощение от сильного, и обладающего властью, а не вынужденное признание того, что «прощаю, потому что не могу покарать».
И отпустить их всех с наградой – наделив каждого безмерно щедрыми дарами, (золотом, пачками стодолларовых денег, бриллиантами, ключами от автомобилей «порше» и «мазератти») дабы пятясь и уходя (подавленными и изумленными) ОНИ (враги мои ) в холодной вечности заснеженного сада раздумий о прожитом, вдруг раскаялись бы и начали бы страдать, сожалея о причинённом мне ЗЛОМ и НЕДОБРОМ…
Я не бегаю больше по набережным Невы и по аллеям «парков на островах». Я отбегал своего – за пятнадцать лет ежедневных занятий, намотав на ноги в дешевых кроссовках, более СОРОКА ТЫСЯЧ КИЛОМЕТРОВ…
Я теперь часами сижу в кресле с потушенным светом и с опущенными шторами в своей гостиной, и ноги мои укрыты теплым шотландским пледом, что привезла мне из Лондона моя любимая дочка Валерия.
И я – часто вспоминая упущенные моменты в жизни своей и сожалея о них, когда не замечая того, что это Бог милостиво посылал мне Ангелов, а я бездумно говорил им «нет», отвергая протянутую мне из ОБЛАКА руку, бесплотно мечтая вернуть всё и пережить жизнь по-новой, я теперь хочу устроить огромный роскошнейший банкет … огромный торжественный обед в самом роскошном зале Москвы.
И чтобы там играл большой оркестр симфо-джаза в стиле Глена Миллера, и чтобы пел красивый и с благородной сединой «мафиозный» баритон в белом смокинге – пел бы хиты Фрэнка Синатры – «стрэйнджерз ин зэ найт» и «сторми уэзер», а приглашенные на мой вечер, на мою вечеринку ЗВЕЗДЫ балета - балерины Камилла Исмангилова и Ширин Власенко, и фигуристки Алина Загитова и Лиза Туктамышева и киноактрисы Елена Александрова и Настасья Самбурская – танцевали бы вальсы и фокстроты с толстыми, лысыми и постаревшими врагами моими…
И каждой девушке (Камилле, Ширин, Елизавете, Настасье) за вечер блистательного ЭСКОРТА – я подарил бы по четыре камня – Рубин (на счастье),Изумруд (на благородство и мудрость), Белый бриллиант (на любовь детей) и Голубой сапфир (чтобы уметь забыть и простить).